Декрет как монастырь

Однажды хороший знакомый пошутил про мою жизнь в декрете: «Да ты как монастыре с ангелами живешь!» Я поспешила добавить, что детки не всегда бывают ангелочками с крылышками, но в целом согласилась. Действительно, вот уже пять лет живу затворницей, прямо как в монастыре. И мало кто знает, что однажды я жила в настоящем монастыре, правда, совсем недолго. Это было шесть лет назад, но запомнилось в мельчайших подробностях.

Съездить на ноябрьских праздниках в монастырь в деревню Зимовенька Шебекинского района предложила подруга. Вначале я планировала побыть в монастыре полдня, затем уехать на следующий день, но пробыла здесь более двух суток. Я постаралась забыть о своей воле, но это было непросто. Обо всем по порядку.

Под сводами монастыря

После службы пошли в трапезную. Ели за длинным столом вместе с монахинями и сестрами. Еда постная, хотя поста в это время не было. Позже сестры рассказали, что в монастыре мясо не едят совсем. Рыбу – по большим праздникам. Нет поста – значит можно растительное масло, на нем готовят. Еще на столе стояла трехлитровая банка с молоком. Молоко свое: держат коров. Еда в монастыре однообразная, простая, но вкусная. Обязательно первое – борщ, рассольник. Второе блюдо – картошка, макароны или гречка. К гарниру соленья собственного производства: соленые огурцы, помидоры, икра из кабачков. На десерт – хлеб с вареньем, но бывают и оладушки, пирожки. Матушки едят 2 раза в день. В 10-11, иногда в 12-13 после службы. А ужин – в 16-17 часов и все. А мужчин, которые помогают в монастыре, кормят 3 раза.

Приняли нас с подругой хорошо – накормили, поселили. Сложилось такое ощущение, что здесь примут любого страждущего, нуждающегося и просто имеющего желание здесь погостить. И мужчину, и женщину, и девушку, и юношу. Оставайся, кушай с нами, помогай нам, трудись и молись с нами. Взамен за еду и кров больше ничего не попросят. И гнать не будут: живи, сколько душе угодно. Скорее наоборот, будут просить остаться подольше и приезжать еще.

Помогла убрать на кухне. После меня попросили почистить лук. Разговорилась и познакомилась с сестрами. Молодых мало – всего две девушки. Обе добрые, исполнительные, дружелюбные, все расспрашивали обо мне. Еще ко мне проявила интерес монахиня лет 40-а. Она спросила есть ли у меня семья. Я ответила, что есть. Она отозвалась: «Жаль! А то бы у нас осталась. Нам сестры нужны. А мужики только в искушение вводят, я их на штуки считаю. До сих пор отмолить свои грехи не могу…»

Ходить в храм как на работу

Пришли в келью, точнее, в номер монастырской гостиницы. Это комната с 2-мя окнами и пятью кроватями. Устали сильно, поэтому сразу уснули. В 17 часов прозвенел колокол на ужин. Пошли в трапезную. Снова ели борщ, гарнир с соленьями и чай с вареньем. Повыв посуду, к 18 часам я пошла на вычитку вечерних правил. В малом храме, освященном в честь иконы Богородицы «Всех скорбящих радость», в полумраке собрались матушки. По нескольку раз в день они приходят сюда, это их работа. Утром читают утренние молитвы, вечером – молятся на сон грядущий. Даже ночью храм не пустует – читается, так называемая, «полунощница». Действо чем-то напоминает репетицию: матушки договариваются, кто за кем и что читает. Здесь, в отличие от литургии в большом храме, можно сидеть, вставая лишь на особо важных молитвах. Вычитка правил длится от 2 до 3 часов. Большинство матушек пожилого возраста, поэтому разумно, что разрешено сидеть.

Я очень удивилась, когда меня тоже попросили почитать пару молитв на сон грядущий. К своему сожалению, прочитать молитвы на церковнославянском языке оказалось для меня сложной задачей. В университете я изучала этот язык, но многое порядком позабылось. Некоторые слова сходу не прочитаешь: то «титло» (сокращенные слова), то особые буквы Юс малый и Юс большой встречаются. А слово «яко» так замудрили, что сразу его и не узнаешь.

Крестный ход для двоих

Не успела я опомниться после неудавшегося опыта чтеца молитв, как ко мне подошла матушка Магдалина и позвала на крестный ход. Она не о чем меня не спрашивала, не уточняла, воцерковлена ли я, знаю ли наизусть молитвы. Просто дала мне икону Пресвятой Богородицы  «Неупиваемая Чаша», сама взяла икону «Воскресение Христово», и мы пошли. К сожалению, к нам больше никто не присоединился.

Мы вышли на улицу, и матушка Магдалина попросила, чтобы я спела молитву «Богородице Дево, радуйся!» Я от неожиданности забыла слова. Однако собралась и запела. Раньше участвовала в крестных ходах и подпевала толпе. А сейчас пела сама, и матушка мне тихо подпевала. Прошли мы вокруг храма, останавливались в четырех углах, крестились. Я спрашиваю: «Все?» А она мне: «Так три круга надо!» Уф, надо так надо, подумала я. Постоянно крестилась, повторяя и повторяя заученное однажды четверостишье. Старалась петь громко и радостно. Слава Богу за терпение, я выдержала испытание.

Вместе молятся и трудятся

На другое утро встала в 6 утра, чтобы сходить на вычитку утренних правил. Сижу в храме, чувствую, что засыпаю. Хорошо, что настоятельница монастыря, матушка Марфа, дала мне почитать Псалтырь. Еще я читала имена, которые нужно каждый день поминать. И я поняла, что, оказывается, в монастыре молятся за мирских днем и ночью. После службы я подошла к матушке Марфе и рассказала свою историю: долго нет детей, предстоит операция. Она записала мое имя, обещала, что сестры будут и за меня молиться. Однако ехать домой в этот день меня матушка не отпустила. Сказала в сердцах: «К нам люди со всей области приезжают, чтобы попасть на наш престольный праздник, а ты уезжать собираешься!» Пришлось покориться, хотя воля моя бунтовала…

После утренних правил стала помогать убирать в храме перед праздничной службой. Вначале снимала пыль в углах – матушка дала такое послушание. Я была первая, кто стал убирать в храме. Причем молитвы еще читались. Заглянула в храм одна сестра и сказала: «Как можно убираться, когда читают священное писание!» Я к матушке, она говорит: «Продолжай!» После пришли другие сестры на подмогу с тазами и тряпками. Все вокруг завертелось, закрутилось. Потом меня направили на помывку люстр, которых было довольно много в храме. Я взяла лестницу, перетаскивала ее с места на место, немного гремела. Было неудобно, ведь еще читались молитвы. Еще руки быстро уставали… Зато, когда я стояла на службе, было приятно смотреть на чистые светящиеся люстры и понимать, что я тоже внесла свой вклад в общее дело.

У каждого — свой монастырь

Я чуть отдохнула в келье. Попыталась связаться с мужем. Получила от него смс, а сама не смогла отправить. Стала носиться по комнате: нет сети, и все тут! Вышла в коридор. Смотрю: одна из матушек тащит мешок с мусором. Давай помогать. Мешок и еще один пакет потащила в мусорный бак, что за территорией монастыря. Тяжелые, а еще дождь идет. Он весь день моросил. По грязюке моталась из храма в трапезную, а оттуда в келью. Грустно как-то делалось, и по мужу тосковала. Наконец-то дозвонилась до него. Так было приятно услышать его голос. Он не сердился, что остаюсь подольше. Только пошутил: сказал, чтобы на совсем не оставалась, иначе он приедет забирать.

После пошла на кухню. Подруга уже заканчивала выполнять свое послушание, она более 6 часов помогала по хозяйству, ни разу не присела. Мы попили с ней чаю с оладушками, которые матушка Афанасия готовит на хмелю вместо дрожжей. Очень вкусные! Поговорили по душам. Подруга сказала, что в монастырь уходить не собирается. Хотя такой возможности не исключает. Она считает, что монастырь – не панацея от грехов. Здесь кипят свои, невидимые на первый взгляд, страсти. Еще она добавила, что выполнять послушания и спасать свою душу в миру, в семье подчас сложнее… Каждый выбирает для себя свой монастырь!

Бесконечная служба

Затем пошли с подругой в келью, чуть поспали до начала службы. Она началась в пять и продолжалась до 9 вечера. Целых четыре часа! Давно я так долго не стояла на службе. Однако время пролетело быстро. Я-то плакала, утирая слезы платком, думая о предстоящей операции. То радовалась, предвкушая как я напишу про свое пребывание в монастыре. После службы еще полчаса слушала вечерние правила. Я поняла, что служба в монастыре длится бесконечно… Однако я к этому стала привыкать. И в то же время стала накапливаться усталость. На утренние правила я не пошла.

На другое утро началась праздничная служба в продолжение вчерашней. Она была посвящена престольному празднику малого храма – иконе Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих радость». Эта служба длилась не так долго – чуть более 3-х часов, но далась мне тяжело. Пока за окном было темно, на душе было спокойно. Вот стало светать, появилось солнышко, осветило все вокруг. Стало так красиво за окном. И мне вдруг захотелось на волю! Я стала сетовать, что заключена здесь как в темнице, и не могу никуда выйти без разрешения. Сильно захотелось домой! Вспомнилось, сколько много нужно дома сделать. Заныла душа, забеспокоилась, как все успеть

Наконец, по завершении службы матушка Марфа подозвала меня и показала людей, которые едут в Шебекино. Это были давние прихожане храма, и она лично попросила их меня подвезти. Я пулей побежала в трапезную, покушала тыквенную кашу, творог, запила цельным молоком. Попрощалась с матушкой Афанасией, она положила мне на дорожку пирожок с гречкой. Забрала вещи, попрощалась с матушкой Марфой, батюшкой Александром, и поехала домой, в Белгород.

«Значит, хорошо молились…»

Прошло ровно пять лет. В ноябре 2015 года я снова приезжала в Зимовеньки. Как раз в День своего рождения – 21 ноября, когда совершается память Архангела Михаила. Я приехала со своей семьей – мужем и двумя дочками. Настеньке тогда было почти 4 годика, Алёнушке – полгодика. Приехала, чтобы поблагодарить матушек. Вскоре после возвращения из монастыря я благополучно перенесла три операции, а через три месяца забеременела. Беременность и роды прошли легко. Малышка развивалась замечательно. Кормила грудью ее до 2,5 лет. А затем стала мамой во второй раз.

В монастыре нас встретили очень тепло, душевно. Еще на службе матушки мимоходом угощали старшую Настеньку просвирками. Подходили и к Алёнке, улыбались младенцу. Мы причастили детей. Так совпало, что в день, когда мы приехали, настоятель монастыря, батюшка Александр Деревянко праздновал 25-летие, как его рукоположили в сан священника. К нему подходили люди, поздравляли и дарили цветы. Я тоже подошла и подарила ему свою счастливую историю. Рассказала, что матушки молились за меня, и Бог даровал мне двух дочек. Батюшка улыбнулся и сказал: «Значит, хорошо молились!»

Я подошла к матушке Марфе. Она тоже порадовалась за меня. Узнала матушку Афанасию. Именно она готовила такие вкусные оладушки на хмелю. После службы она раздавала конфеты всем прихожанам в честь праздника. Сладости все равно остались, и матушка подошла к нам, чтобы подарить Насте еще две конфеты. Я спросила её, печет ли она еще те вкусные оладушки. Она ответила, что сейчас уже не так часто, чтобы не избаловать сестер. Я попрощалась с матушками, еще раз поблагодарила их за молитвы. Прогулялась по монастырскому двору. Снова, как тогда пять лет назад, моросил мелкий дождь. Однако он не вызывал грусти и уныния. Со мной были мои девочки, которые прижимались ко мне, чтобы поместиться под одним зонтиком. Вспомнились слова Священного писания: «По вере вашей да будет вам…».

P.S.  И вот снова ноябрь. В канун своего дня рождения все-таки решилась опубликовать свой «репортаж из монастыря». Надеюсь кому-то будет интересен и полезен. Посвящаю его своей подруге, с которой вместе ездила в Зимовеньки. Она тоже избрала для себя «монастырь семейной жизни». И он ничуть не легче монастыря традиционного. Также требует смирения, терпения, веры и верности.

 

P.P.S. Эта запись предназначена для частного использования. Публикация и распространение возможны только с указанием авторства. Использование в коммерческих целях запрещено. Автор текста и фото: Анна Аткина. «Записки мамы».